Программа
Антон Рубинштейн (1829–1894)
Концерт для фортепиано с оркестром № 4 ре минор, op. 70 (1864/1872)
Moderato assai
Andante
Allegro
Морис Равель (1875–1937)
Сюита № 2 из балета «Дафнис и Хлоя» (1912)
Lever de jour. Lent
Pantomime
Danse générale
«Вальс», хореографическая поэма для оркестра, M. 72 (1919–1920)
Отторино Респиги (1879–1936)
«Пинии Рима», симфоническая поэма, P. 141 (1924)
I pini di Villa Borghese | «Пинии виллы Боргезе»
Pini presso una catacomba | «Пинии у катакомб»
I pini del Gianicolo | «Пинии холма Яникул»
I pini della Via Appia | «Пинии Аппиевой дороги»
Оркестр musicAeterna
Дирижер Теодор Курентзис
Солист — Андрей Бараненко, фортепиано
Подробнее
В предновогодней программе оркестра musicAeterna встречаются три «Р»: Рубинштейн, Равель и Респиги. Эта рифма к трем великим «Б» классической музыки звучит несколько парадоксально: Бах-Бетховен-Брамс — своего рода прямая линия престолонаследия в царстве классической музыки. Между тремя «Р» такой очевидной связи нет. Антон Рубинштейн — романтический идеал пианиста-виртуоза с львиной (бетховенской) гривой и мощной харизмой, крепкий наследник немецкой раннеромантической школы, выдающийся российский музыкальный деятель. Морис Равель и Отторино Респиги — представители совсем другого поколения: импрессионисты, освобожденные от оков классической гармонии и формы, открывшие для себя сокровища доклассической музыки и столкнувшиеся с катастрофой Первой мировой войны.
И все же, в трех «Р» просматривается некоторое родство: Рубинштейн как основатель первой в России консерватории передал свою идею-фикс — необходимость профессионального музыкального образования — бывшему оппоненту, Николаю Римскому-Корсакову. Последний — профессор-самоучка, лучший в истории ректор Санкт-Петербургской консерватории и блистательный преподаватель инструментовки и композиции — полгода обучал концертмейстера Мариинского театра, итальянца Отторино Респиги, и уроки Римского-Корсакова будут очень слышны в его «Пиниях Рима». «Русский след» очевиден и в «Дафнисе и Хлое» Мориса Равеля — этот балет заказал композитору Сергей Дягилев, сделавший славу антрепризе Ballets Russes, в том числе, постановкой на музыку «Шехеразады» Римского-Корсакова.
В программе musicAeterna встречаются самые известные сочинения Рубинштейна, Равеля и Респиги. Четвертый фортепианный концерт Рубинштейна снискал успех уже на премьере в 1864 году, а затем широко исполнялся в Европе на протяжении всего XIX столетия. Влияние этого сочинения находят в фортепианных концертах и ученика Рубинштейна — Чайковского, и его недоброжелателя — Балакирева. Оно входило в концертный репертуар Сергея Рахманинова, и это неслучайно. В романтической фортепианной виртуозности Концерта Рубинштейна, в его меланхоличном тоне и пронзительной кульминации первой части, в целом ряде мелодических оборотов слышится будущий Рахманинов: не зря он с таким восхищением отзывался о пианизме старшего коллеги.
Музыку к балету «Дафнис и Хлоя» Морис Равель превратил в две оркестровые сюиты еще до премьеры. Во вторую сюиту вошла третья картина балета целиком. Три эпизода — «Рассвет», «Пантомима», «Общий танец» — живописуют богатыми оркестровыми средствами пробуждение природы и чувств, от первой зари до вакхической пляски, напоминающей о «Половецких танцах» Бородина. «Вальс», также предназначавшийся для труппы Сергея Дягилева, был окончен уже после Первой мировой войны. Эта хореографическая поэма отсылает к наследию Иоганна Штрауса, однако ее безудержная танцевальность имеет темную сторону: «Я задумал апофеоз венского вальса, который смешивается в моем представлении с ощущением фантастического и фатального вихря», — пояснял сам Равель.
Четырехчастная симфоническая поэма Отторино Респиги «Пинии Рима» имеет ясную, не скрываемую композитором программу. В «Пиниях виллы Боргезе» Респиги буквально рисует оркестровыми средствами жанровую сценку с играми детей в солдатиков. «Пинии у катакомб» представляют собой романтическую картину раннехристианского богослужения с прямыми цитатами из григорианских хоралов. Третья часть — «Пинии холма Яникул» — своей поэзией рассветной природы и пробуждающегося томления напоминает о «Дафнисе» Равеля, но Респиги идет дальше и первым в истории музыки включает в партитуру граммофонную запись соловьиного пения. Наконец, в «Пиниях Аппиевой дороги» невероятно красочный марш римских легионеров звучит сколь торжественно, столь и мрачно: тому способствуют угрожающие звуки буцин — реконструкций античных труб, включенных в оркестровый состав.