Андрей Ефимовский

Музыкой я начал заниматься с маминой подачи — сначала на фортепиано и блокфлейте, затем перешел на виолончель, поскольку это один из самых безопасных для здоровья музыкальных инструментов. У виолончелистов довольно естественная посадка во время игры, руки и пальцы не страдают, не переутруждаются сердце или дыхательные органы. Окончательно я решил стать музыкантом уже в достаточно зрелом возрасте, когда встретил «своего» профессора. Музыкантам очень важно встретить на пути тех, кто сможет вдохновить, влюбить в профессию и показать безграничный потенциал инструмента.

Главное в работе с musicAeterna для меня — не техника (хотя, конечно, уровень мастерства Теодора и артистов оркестра не подлежит обсуждению), а витальность: отношение к наполнению музыкальных фраз, внимание к работе с дыханием во время игры, тщательный разбор партитуры и комментариев композитора.

В подростковом возрасте я впервые посмотрел фильм «Все утра мира» про великого композитора и гамбиста Марена Маре и его учителя. В фильме Маре играет Жерар Депардье, а всю музыку для этой картины записал Жорди Саваль — один из самых авторитетных исполнителей барочной музыки. Тогда я впервые услышал «Фолию» Марена Маре, исполненную в исторически информированном духе, и влюбился. Пообещал себе исполнить и записать это сочинение, и недавно выполнил это обещание. Запись доступна в интернете, а вживую я этот опус исполнял уже несколько раз.

Недавно я исполнил свою давнюю задумку — исполнил сольную программу на трех инструментах: барочной, классической и электро- виолончелях. Мне хотелось показать многогранность виолончели, ее широкие исполнительские возможности. На одной из afterparty после симфонического концерта я сыграл маленькую пьесу для виолончели, которую написал мой друг виолончеллист-композитор из Австрии — Маттиас Бартоломеу. Его музыку можно отнести к направлению прогрессив-рок, только для виолончели вместо электрогитары, но в то же время, с сохранением красок и тембров, обычно присущих электроинструментам.

Свой инструмент я приобрел то ли случайно, то ли чудом в Сан-Франциско. Прогуливаясь по улочкам с антикварными магазинами, мы с другом набрели на магазин инструментов, где я встретил виолончель в непригодном для игры состоянии. Пару раз щипнув струны, я понял, что в ней что-то есть, и попросил продавца узнать у владельца инструмента цену и возможность покупки. Это было в субботу. Все воскресенье я не находил себе места, а в понедельник побежал в магазин, чтобы забрать ее.

Впереди у нас был долгий перелет в Петербург через Франкфурт, и на гастролях у меня уже был один инструмент с собой. С дорогой тоже повезло: в одном самолете виолончель летела в комнате отдыха пилотов, а в другом — на отдельном кресле в бизнес-классе. Когда я впервые попробовал сыграть после репетиции на ней в Большом зале филармонии, сбежалась половина оркестра — такой у нее был яркий и «сочный» звук. За все эти годы (а я играю на ней без малого 10 лет) я не смог найти никакой информации о мастере. Инструмент сделан очень просто, но звук у него невероятный. Подозреваю, что ее сделал какой-то мастер-музыкант, чтобы самому на ней и играть. Так понимать в настройке дек и акустике может только практик.