Программа
Лекторы: Йоэль Регев, Александр Погребняк
Одним из главных направлений философской мысли XX века было переосмысление статуса человеческой телесности. Представление о теле как об объекте, расположенном в пространственных координатах, или как об инструменте, с помощью которого наша душа (сознание, воля) достигает поставленных целей, кажется все менее и менее удовлетворительным. Наше тело в чистом виде и не объективно, и не субъективно; а также оно не исключительно средство, но и не цель как таковая. Так чем же оно является, в каких действиях его сущность проявляет себя в наиболее аутентичном виде?
В лекции будет рассмотрено то, как понимается тело в феноменологической философии и, прежде всего, в работах Мориса Мерло-Понти, который обратил внимание на хиазм, имманентный нашей телесности. Речь идет о ситуации, когда мы, например, соединяем руки в рукопожатии; здесь невозможно провести различие между субъектом и объектом воздействия: какая рука держит, а какая держится.
Во-вторых, лекторы рассмотрят такую специфическую способность нашего тела, как способность к жестам. В этом они будут опираться на теорию «жестового смысла» Андрея Белого и концепцию «чистого средства» (или «средства без целей») Джорджо Агамбена. Понятие жеста важно для понимания специфики танца, поскольку то, что делает танцор (в отличии, например, от живописца или писателя) – это, очевидно, и не процесс создания некоторого продукта (произведения), и не результат этого процесса (само произведение), но именно жест – то, что выпадает из логики «действие-результат», «средство-цель». И отсюда важные вопросы: возможно ли распространить понятие жеста и на другие формы нашего существования (возможно ли «танцевать» политику, экономику или эротику?); и возможно ли спасать человеческие жесты от их подчинения власти эффективного, результативного, нацеленного на непременное наличие итогового «продукта», действия?
В ходе лекции будет сделана попытка ответить на вопрос, каким образом может быть трансформировано наше отношение к телу. Новая жестовая телесность, раскрывающаяся в танце, позволит заново поставить вопрос об имманентном спасении и его возможности.